Все говорят: поправляйтесь, не болей, выздоравливай, а я не знаю, как не болеть, как выздороветь мне и в какой именно момент я заразилась. Господи, Господи, помоги.
11 класс с запахом сырых листьев, елок в Никольском, плана, мартини, вермута, духов, квартиры на Комсомольской, дыма, кофе, чая "Гринфилд", книг, книг, книг... и тогда я болела, и теперь болею, и чем больше мне даётся, тем сильнее я заболеваю. Какой невыносимой грустью сменялся самый счастливый на свете февраль! И сейчас — как много мне даровалось с той поры — я и представить не могла, что так будет. Но теперь у меня нет сил чтобы встать и пойти. Как назло, нет ни кашля, ни температуры, и никакие справки не оправдают моих пропусков...
Кого еще я лишусь, данного мне так небрежно. Май, то лето — ты был со мной, но совсем еще мальчиком, и все мои мысли были в другом. А теперь, я не знаю, что я чувствую. Почти ничего, только чуточку ущемлённой гордыни. Это лето, что ты натворило. А когда я переживу январь и дотяну до марта, если будет солнечным — умру, умру, он убьёт меня.