Раз уж на то пошло, выложу сюда еще несколько своих отстойных стишков.
за это меня назвали Ахматовой
Девочка, которая читала стихи
Мальчику, который играл на гитаре,
Корчится в звуках. И от руки
Гонит в чернила струнную память.
Чудо — что можно сплетать языки,
Пальцы, аккорды, буквы и тени
Тронуты струны — побереги! —
Вмиг разрастутся словами в поэме.
Строй метафорик не понимает
И не напишет с красной строки
Мальчик, который играл на гитаре,
Девочке, которая читала стихи.
февраль 2015Даня навсегда
По клеткам вырвано до крови:
"никогда"
в "про Пушкина" пружинистой тетради
Но дура крутится на вымытой веранде,
(что столько помнит: вот — ножом слова
те плечи, встречи,
и бычки в помаде)
и будто не писалось "никогда".
А кажется, бывала будто жизнь
до этих нездоровых тусклых вздохов...
«Достал твой театр: больно! страшно! плохо!»
- мальчишка дерзкий, ты передразни.
Так пепел дней, отполыхавших зря,
Слетит от губ, что стерли сотни губ
Лишь ветер стонет, слёзно вторит вслух:
«Как жаль, что тем, чем стало для меня...»
май 2015***
Балкон распахнут
черней чернил залита квартира
чернила спят уж, мне листья шепчут
и ветер лижет
и пол, и стены,
входя с балкона
слегка сонливо.
Балкон распахнут,
шоссе не спит, и моторы стонут
лежу клубком в одиночестве
и помню каждого,
кто был здесь —
не будет снова.
Балкон распахнут,
и завтра лето
на потолке —
перехлёст теней.
И наплевать мне —
Где ты.
Так наплевать мне —
Чей.
Май 2015а про это сказали, что отдаёт XVIII веком
Девять недель душа цвела,
увидев свет в начале марта
Лучами разлилась Москва
И хлынула на эскалатор,
И солнце растеклось в метро
И поплыло по желтой ветке
касанье-вздох-касанье-вздох
И — наконец — закрыты веки.
Так, раскрываясь день за днем,
Душа тянулась в поднебесье
Апрель расправил стебелёк
И восклицал: Христос Воскресе!
А май разнежил толпы мечт
В углах по Старому Арбату
Душа всё продолжала цвесть
И не искала виноватых.
И вот, окрепшая сполна
Раскрылась вся, и горя мало...
Девять недель душа цвела —
в десятую ее не стало.
май 2014